Скулшутинги в России: что делать?

23/09/2021 17:45 Слова "колумбарий", «скулшутинг», заимствованное из американских масс-медиа, уже прочно вошло в наш обиход благодаря участившимся массовым расстрелам в общественных местах. Прошло всего 4 месяца после кровавой бойни в Казанской школе и вот новый случай в пермском вузе.

В России о школьном «шутинге» стали говорить с 2014 г., когда в одной из московских школ ученик застрелил учителя и сотрудника полиции. С этого времени известно о более 10 случаев стрельбы в учебных заведениях, при этом большинство из них нельзя назвать массовым — зачастую пострадавшие получали легкие травмы, и подобные дела классифицировали как «хулиганство».

Каждый шутинг, заканчивающийся убитыми, ранеными и еще больше пережившими стресс, вызывает сильнейший общественный резонанс, на который власти каждый раз реагируют одинаково, но без должного эффекта. Политики делают громкие, часто безответственные и ни к чему их не обязывающие заявления, силовики предлагают ужесточить оборот оружия, чиновники устраивают в учебных заведениях кампанейщину по усилению безопасности.

На самом деле после казанской трагедии с расстрелом детей и взрослых в школе к новому учебному году власть так и не озаботилась всерьез ни кнопками экстренного вызова полиции, ни другими мерами безопасности. Все, как и раньше, спущено на уровень школьных администраций и легло на плечи родителей в виде поборов. В одних больших школах в центре крупных городов, где контингент побогаче, эти проблемы давно решены. Имеются турникеты, рамки-металлодетекторы, нанятая охрана, карточки-пропуски. В бедных школах в райцентрах и тем более в селах все осталось по-прежнему: в лучшем случае вахтер-пенсионерка и «тревожная» кнопка. Как показали два последних громких шутинга, все это не может остановить вооруженного до зубов убийцу, что вовсе не значит, что подобные меры безопасности не нужны.

Отдельная тема – оборот оружия. В нашей стране он настолько усложнен и забюрократизирован, что дальше только остается его вообще тотально запрещать. В США, к слову, в ряде штатов можно свободно купить автоматическое огнестрельное оружие, почти как колбасу в супермаркете. Но шутинги участились почему-то у нас. Так что меры по ужесточению или запрету оборота оружия тоже не панацея от массового расстрела.

Споры о свободной торговле оружием в России ведутся давно. Позиция власти и правоохранительных органов понятна, а вот население по данному вопросу расколото надвое. Уверены, что свободное обращение оружия можно вводить только там, где сформирована массовая культура его владения. Да-да, есть и такая. И она предполагает не только умение стрелять, заряжать и чистить, но и важнейшие навыки безопасного с ним обращения, чтобы, к примеру, никто по глупости не наводил ствол на человека и не баловался с оружием в пьяной компании.

С этой точки зрения совершенно прав новоизбранный депутат Госдумы, известный интеллектуал Анатолий Вассерман предложил обучать школьников владению оружием: «На протяжении большей части истории человечества оружием овладевали с детства. И, насколько я могу судить, сумасшедших в прошлые времена было не больше, чем сейчас. Человек, желающий кого-то убить, найдет себе такую возможность. И дело тут не в доступности огнестрела — убить можно и сигаретным фильтром».

В нашей стране культура обращения огнестрельным оружием если и была, то утрачена многолетними запретами и ограничениями и вводить свободное им владение, судя психическому здоровью населения по характеру и статистике бытовых преступлений с использованием огнестрельного оружия, пожалуй, все же не стоит.

Есть и другая крайность – предложение запретить гражданский оборот оружия, которое высказывают, мягко говоря, не подумав. Основных причин владения оружием гражданами две – охота и самозащита. Несколько лет назад было очень популярно приобретать травматическое оружие, сильно похожее на боевое. Затем последовал рост ЧП и преступлений с «травматами» и их оборот ужесточили так, что владеть им стало проблематично и дорого. Многие от этого оружия, далеко не безопасного с близкого расстояния, стараются избавиться. Для самозащиты используются не только травматические пистолеты, но и огнестрельные ружья, многие их просто хранят дома, есть и такой способ владения оружием.

Больше всего огнестрельного оружия предназначено для охоты. Увлечение это дорогостоящее и настоящих охотников среди населения не так уж и много. В стране их насчитывается официально от полутора до двух с половиной миллионов, т.е. 1,5-2,5% населения, а владеют оружием порядка 4 миллионов человек. Такой разброс цифр обусловлен тем, что не все имеющие охотничье оружие охотятся. К тому же многие охотники владеют несколькими единицами оружия. Чтобы стать владельцем охотничьего оружия, нужно иметь выданный региональным комитетом по охотничьему хозяйству и рыболовству билет, пройти строгий медосмотр, с недавнего времени включающий тест на наркотики, и получить лицензию на приобретение в специальных органах лицензионно-разрешительной работы, которые ныне отнесены к ведению Росгвардии. Эти органы совместно с полицией достаточно внимательно наблюдают за владельцами оружия, периодически проверяют условия хранения, раз в 5 лет переоформляют разрешения на хранение и ношение и лишают права владения оружия по малейшим основания, которых становится в законе об оружии все больше. Например, достаточно не заплатить вовремя административный штраф и оружие могут на год забрать. Все эти нормы регулирования оборота гражданского оружия если не избыточны, то уж точно достаточны для контроля.

Проблемы с шутингом в этом направлении в другом. Казанский и пермский стрелки (правильнее назвать их убийцами) получили медсправки, хотя пишут, что в последнем случае врач все же засомневался (похожий внешне на девушку молодой человек решил вдруг купить охотничий дробовик) и направил Бекмансурова на дополнительное освидетельствование. Принимая оплату за получение справки, медучреждения как бы гарантируют ее получение как оказанной услуги и потому не столь требовательны к клиентам.

Сейчас охотником стать очень просто: получил через МФЦ охотбилет государственного образца и дело в шляпе. Раньше было несколько иначе. Охотники обязательно вступали в общество охотников и рыболовов, сдавали охотминимум (экзамен на знание правил владения оружием и правил охоты), а также приносили рекомендации двух других охотников. Сейчас все упрощено. Охотником может стать любой, кто понятия не имеет об охоте и не имеет друзей-охотников. Получение охотбилета автоматически влечет право на покупку оружия.

Таким образом, ужесточать оборот гражданского оружия практически некуда и бестолку, а запрещать его – глупость и поощрение незаконного оборота. В этой связи есть имеется одна большая недоработка. На руках у населения много незарегистрированного огнестрельного оружия, которое власть могла бы, но не хочет разрешать регистрировать. Сдавать за бесценок «дедово ружье» наследники не спешат, даже если понимают, что нарушают Уголовный Кодекс. Речь идет не о том оружии, которое осталось с былых войн или попало из «горячих точек», а о простых ружьях, которые когда-то свободно можно было купить в сельмаге примерно за сто рублей, найденном оружии и так далее. Поскольку где попало вне населенных пунктов у нас стрелять кроме как на охоте нельзя, другой проблемой является отсутствие стрельбищ, где все желающие могли бы вдоволь наслаждаться стрельбой.

Очень часто приходится встречать мнение, что подобные шутинги были всегда и оружие для преступления задумавший расстрел все равно найдет – будь то самодельное взрывное устройство или купленное, легально или нет, оружие. Да что там – есть немало примеров, когда нападение на невинных людей совершалось с применением холодного оружия или автотранспорта, если вспомнить недавние теракты в европейских странах.

Другое дело, что социальное окружение, различные идеологии и особенно Интернет, создающий все условия для распространения и усиления этих идей и социальных болезней, формирует все необходимые условия для появления таких вот стрелков.
Большинство научных работ, исследующих этот феномен, определяют два основных источника проблемы – социальную и медицинскую. Во главу угла первой ставят воспитание детей родителями, снижение их авторитета, дезинтеграция семьи и неэффективность системы образования.

Часто соответствующий стрелкам психотип формируется в неполных семьях, где мало эмоциональной родительской поддержки, где родители безучастны к своим детям, не знают об их проблемах и не имеют обратной связи со школой. Дети оказываются лишенными надлежащего морального, социального и развивающего руководства, что ведет к отчуждению и проявлениям аномии. По статистике, 61% школьных стрелков «чувствовали крайнюю подавленность или отчаяние», 78% «либо пытались покончить с собой, либо думали об этом». Отчуждение приводит к замкнутости, уходу в свой внутренний мир или в виртуальную реальность. Внешне они просто кажутся малообщительными.

Роль жестоких и тематических фильмов и видеоигр тут, как видим, вспомогательная и незначительная. Напротив, видеоигры являются своего рода психологической разрядкой, как и стрельба в тире. А вот вовлеченность потенциальных «колумбайнеров» в соответствующие группы в соцсетях – явление уже опасное. В прошлом году секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявлял, что в подобные группы вовлечено порядка 70 тысяч подростков.

Поэтому нет ничего удивительного, что психиатр и нарколог, ничего не заподозрив, выдают им справки, а в Росгвардии отказать при наличии всех документов не вправе. Значит ли это, что необходимо еще заключение психолога, поскольку мотивы устраивающих бойню преступников кроются не в психических расстройствах, а в так называемых неспецифических расстройствах личности, вызванных социальными факторами? Эти расстройства выражаются в низкой самооценке и массе психологических комплексов, позволяющих думать, что все вокруг их ненавидят. Такой тип личности характеризует низкая самооценка, замкнутость Социальные психологи говорят, что такие люди имеют низкий эмоциональный интеллект, склонны к накоплению отрицательных эмоций и не способны справиться со стрессом. Возможно, это будет третий тест при медосвидетельствовании, который позволит отсеивать таких персонажей и ограничит их в выборе орудия преступления.

Есть еще один фактор – это героизация стрелков особенно в соцсетях, где смакуют подробности трагедий, разжевывают личную жизнь и проблемы преступника, делают его знаменитостью вместо того, чтобы дискредитировать и сосредоточиться на сочувствии его жертвам. Этим грешат и многие СМИ. Лучше бы чаще рассказывал как себя вести в подобных ситуациях, чтобы в панике не бежать навстречу собственной смерти.

Эксперты говорят о необходимости родителей и педагогов профилактики и диагностики потенциально опасных настроений у подростков. Важно повышенное внимание на проявление таких опасных симптомов, как насилие в среде подростка (в школе, во дворе и т.п.), его замкнутость, негативные эмоции или депрессия, нездоровый интерес к насилию, а также прямые и косвенные подтверждения своих планов (публикации в своих сетях, упоминание в разговоре и т.п.).