Стрелочники образования

28/07/2016 14:01 Приёмная кампания в вузах страны вышла на финишную прямую. Завершен приём заявлений на программы очной формы обучения, сформированы рейтинги абитуриентов. Рейтинги внимательно изучают не только абитуриенты и их родители, но и преподаватели – от качества набора зависит, сколько долей ставки и в каких вузах они получат в наступающем учебном году.

Выявлен в очередной раз гигантский конкурс на направления экономико-управленческого и правового профиля. В СГУ, например, по экономике и менеджменту конкурс – более чем 43 человека на место, по юриспруденции – почти 26, даже по политологии – 21, по туризму – 18.

Зачем нам столько менеджеров, и куда деваются специалисты по туризму в регионе, власти которого не первый год ищут пути раскрытия туристического потенциала?

В СГМУ, судя по информации на сайте, 320 бюджетных мест на специальность «Лечебное дело», 190 – «Педиатрия», 60 – стоматология. Рвутся к медицинской науке соответственно 2657, 1912 и 942 абитуриентов. Казалось бы, с таким ажиотажем дефицита врачей быть не должно. Однако буквально на днях главный врач Энгельсской городской детской поликлиники №1 Наталья Троицкая приняла участие во встрече с партактивом в Москве, которую провел председатель партии "Единая Россия", премьер-министр Дмитрий Медведев, и рассказала лидеру партии, что кадровая проблема сегодня особенно остро стоит в первичном звене – в детских и взрослых поликлиниках, что "зачастую в поликлинике на 22 участках работают 13-15 врачей, которым приходится вести по несколько участков». Куда деваются сотни выпускников медицинских вузов – вопрос, конечно, интересный.

Кого набрали?
В первую очередь хочется развеять мифы и заблуждения, корни которых - в воспоминаниях о советской системе образования. В условиях плановой экономики, когда зарплаты молодых специалистов в большинстве отраслей были равны, абитуриенты выбирали вуз, исходя из представлений о собственных возможностях и перспективах в профессии. Исчезающе мало было выпускников школ, которые шли в вузы, потому что это было можно, или потому, что мама сказала. Не так уж и много было тех, кто выбирал вуз по принципу «куда легче поступить». Наконец – и это самое главное – и без высшего образования в то время можно было найти хорошо оплачиваемую интересную работу, если, конечно, человек не ставил своей целью продвижение по карьерной лестнице.

Поэтому отбор в вузы и контроль за успеваемостью все пять лет обучения был жестким. Преподаватели финансово не зависели от количества студентов, и вузы могли легко распроститься с лоботрясами, неадекватами и тупицами.

Сейчас же установка на сохранность контингента заставляет преподавателей любой ценой доводить студентов до диплома: хоть сам пиши, а студента - выпусти. Иначе скажут, что ты его плохо научил.

А чему можно научить людей, если по результатам ЕГЭ у них – чуть больше минимума баллов? Если они не владеют русским языком и не обладают даже минимальным кругозором, необходимым для усвоения вузовской программы?

Вот с этого момента все начинают кивать на главного стрелочника нашего образования – министра Дмитрия Ливанова. Дескать, это он ввел такую систему. Но если бы обвинители читали внимательно норматив по образованию, они с удивлением бы узнали, что вузам никто не запрещает устанавливать свой проходной балл. Так что Ливанов ли один виноват в том, что вузы набирают «кормильцев» и боятся их отчислять? Или все-таки руководству вузов и филиалов нужно осмотрительнее давать указания преподавателям к «сохранению контингента»?

Кого выпустим?
Миф о том, что экономисты и юристы никому не нужны, что у нас перебор с их выпуском, разбивается о суровую реальность. Принимаются законы, которые не работают. Экономика развивается совсем не так, как это должно было быть при таком избытке специалистов. Значит, профессионалы по-прежнему нужны, но их не из кого и некому готовить.

Опять же вышеупомянутые факты о дефиците врачей говорят о том, что выпускники до рабочих мест не доходят. Есть, как говорится, ложь, а есть еще и статистика, которая утверждает о высоких средних зарплатах специалистов, тех же врачей. Так вот, на фоне многомиллионных доходов главврачей реальных (именно реальных, а не по чиновничьим отчетам) зарплат рядовых специалистов с трудом хватает на жизнь. Поэтому не спешат выпускники медвузов в государственные и муниципальные учреждения постоянно оптимизируемого здравоохранения.

Аналогичная ситуация в образовании – лидер реготделения профсоюза народного образования и науки РФ Николай Тимофеев на разного уровня совещаниях многие годы бьет тревогу: педсостав стремительно стареет, зарплаты низкие, молодых специалистов трудно заманить в село даже перспективой получить бесплатное жилье. Кого бы тут назначить стрелочником? Кто отвечает «наверху» за расчет нормативов оплаты труда в здравоохранении и образовании, и кто на местах организует работу так, что большие деньги получает руководство учреждений и узкий круг их приближенных? Не только же министры в этом виноваты, верно?

Но в итоге получается, что стрелочниками опять оказываются рядовые преподаватели, которые из того, что поступило, не смогли сделать конфету, а действительно способным выпускникам не в силах помочь в трудоустройстве.

Некому учить и двигать науку
Некоторое время назад в Тюмени с лекцией выступил академик РАН, ректор Сколковского института науки и технологий (Сколтех) Александр Кулешов, который рассказал о том, что Россия в плане подготовки инженерных кадров оказалась на задворках цивилизации. Он напомнил о ситуации 1929 года, когда вдруг выяснилось, что в молодой советской республике инженеров нет, потому что их некому учить. Все кадры, выращенные прекрасной российской императорской школой, эмигрировали или были расстреляны зарвавшейся большевистской шпаной. По стечению обстоятельств в США в то время была великая депрессия, американские инженеры приехали на великие социалистические стройки, обучили новое поколение советских спецов. И вскоре в стране сложилась новая инженерная школа, самой высокой категории.

Нынешнюю ситуацию Кулешов характеризует примерно так же: некому учить. Причем, он прав не только в отношении инженерных кадров: работа преподавателя настолько непрестижна и малооплачиваема, что мало кто по доброй воле в преподаватели пойдет. Те, кто может реализовать себя в других сферах, давно сделали это. Преподавание является главным источником существования для очень небольшой группы преподавателей. И это самое страшное. Голодный препод не может научить качественно: студент не верит, что его может чему-то научить человек, зарплата которого немногим больше прожиточного минимума (если, конечно, преподаватель на полной ставке). К слову, в советские времена зарплата доцента и тем более профессора была сравнима с зарплатой директора предприятия. Сегодня состоятельные и успешные бизнесмены и управленцы не пойдут читать студентам лекции даже на условиях совместительства, разве что для отбора кадров для своих проектов.

Изменилось кардинально и отношение студент-преподаватель. Раньше преподаватель был носителем информации, которой не было у студента, сегодня студент сам может найти нужные сведения в интернете. Раньше преподаватель выступал по отношению к студенту как наставник, видел в студенте или аспиранте младшего коллегу. Сегодня преподаватель воспринимается как обслуживающий персонал на рынке образовательных услуг, что в корне меняет саму суть коммуникаций в вузе.

Более того, качество продажи преподавателем услуг стало определяющим при оценке его компетентности. Уже не первый месяц в Саратове не прекращается конфликт бывшего преподавателя СГАУ Юрия Степанова с руководством вуза, и камнем преткновения является именно оценка профессионализма преподавателя на основании того, сколько денег он заработал для вуза оказанием дополнительных услуг, сколько договоров заключил. Хотя дело преподавателя в любом вузе – преподавать, а не придумывать способы пополнения вузовского счета в банке, из которого, кстати, ему вряд ли что перепадет. По крайней мере, декларации ректоров вузов отличаются от деклараций о доходах рядовых преподавателей на порядок как минимум.

И тут не обойтись без назначения стрелочника. И тут называют стрелочником федерального министра и тех, кто разрабатывал и утверждал показатели эффективности вузов. Справедливо, причем, называют. Но, как и в других случаях, сотрясением воздуха и ограничиваются.

Молчат профсоюзы, которые должны бы, по идее, защищать права преподавателей. Однако вот парадокс: сами преподаватели не очень стремятся к этому. На индивидуальном уровне – да. На коллективном – нет. Дело в том, что в вузах вся стратегия деятельности сводится к борьбе за удержание статуса-кво, особенно преподавателями, которые видят в своей педагогической деятельности главный, а то и единственный источник существования. Ни о какой-либо коллективной борьбе за свои трудовые права большинство преподавателей вузов и не помышляет до сих пор, хотя и выплачивают взносы бездействующим профсоюзам.

«Товарищи ученые, доценты с кандидатами» готовы собачиться меж собой ради удержания на нищенской зарплате и должности. Опять Ливанов виноват? Или, может быть, Обама?

Стрелочников удобно искать и в таком направлении оценки труда преподавателей, как научная деятельность и публикационная активность.
Возник целый бизнес на зарубежных публикациях. Чтобы получать гранты от фондов и денежные вливания из бюджета, исследователи и федеральные исследовательские вузы должны демонстрировать растущие показатели размещения статей в изданиях, включенных в международные базы цитирования WoS и Scopus. Однако во многих вузах публикации в журналах, включенных в WOS или Scopus, либо вообще не оплачиваются, либо засчитываются в виде балов для смешной надбавки к зарплате.

Вот что пишет один из блогеров по этому поводу: «На фоне эпидемии графомании, связанной с публикациями изданиях из WoS и Scopus, а также других международных базах цитирования, плодятся так называемые «международные журналы». Ведь лохам среди преподавателей и аспирантов уже объяснили, что публиковаться за рубежом — это престижно и полезно для вузовской отчетности! Поэтому они готовы публиковаться за умеренную плату в 1,500-3,000 рублей в периодических изданиях, издающихся в зарубежных странах на русском и иностранном языках. Но есть небольшая проблемка — многие из этих Интернет-проектов, рекламируемых на различных форумах, не имеют серийного номера ISSN. То есть, кроме указанных сведений о типографии, зачастую вымышленных, эти так сказать «журналы» являются лишь набором макулатуры! Особенно отличаются на общем фоне веб-проекты самиздата без ISSN, вероятно, принадлежащие одной группе лиц, расположенные на доменах american-science.com , european-science.org , science-research.com , journalnovation.ru и eesj-science.com. Чем опасна публикация в веб-проектах, без ISSN, с вымышленной редколлегией и готовых принять любую рукопись? Помимо потери научной репутации, вы потом никак не сможете подтвердить свои авторские права на текст, поскольку издание без серийного номера не является официально зарегистрированным. И это все равно, что самостоятельно распечатать свою статью и еще нескольких товарищей на принтере и прикрепить нарисованную обложку!».

И опять же, разве необходимо указание Ливанова для того, чтобы преподаватели и вузы не раздували себе рейтинги любой ценой?

Что в сухом остатке?
Ситуация с качеством высшего образования пока не улучшается. Для ее изменения преподавателям и руководству вузов нужно отказаться от поиска стрелочников, и попытаться договориться между собой о том, как оценивать качество работы преподавателя и ученого. Прислушаться к критике и мнению оппонентов. Иначе профессорско-преподавательский состав окончательно превратится в обслугу, которая во главе с ректоратом загубит образовательный процесс настолько, что вузы начнут закрывать на основании вполне объективных признаков некачественности образования. Нынешнее российской высшее образование стремительно теряет престиж не только на международном уровне, но и внутри страны. Кого тогда назначат стрелочником?