В "Кабале" абсурда

02/04/2015 11:40 После нашумевшего "Тангейзера" и скандальной истории с удалением постановки из репертуара Новосибирского театра оперы и балета даже мольеровского "Тартюфа" можно заподозрить в попытке оскорбить чувства верующих. Тем более, если это Мольер в переложении Булгакова и небезызвестного московского режиссера Марины Глуховской, создавшей весьма одиозный, злободневный и крайне неоднозначный для Саратова спектакль, премьера которого, как бы символично это ни выглядело, состоялась именно в День смеха.

Непосвященному зрителю "Кабала святош", как и любая немаленькая постановка на четыре часа, может показаться беспощадной, и уже только в силу одного этого бессмысленной. Не секрет, что малые театральные формы усваиваются и перевариваются желудком современного театрала не в пример лучше затянутых режиссерских изысканий. Однако "Кабала святош" - это как раз-таки исключение из общего правила. Она смотрится на одном дыхании, и непрерывности процесса мешают разве что антракты, которых в спектакле целых два.

На самом деле, редкой, по саратовским меркам, политизированности спектакля и прямого отсыла к недавним культурно-религиозным событиям в масштабах страны может не заметить только слепой. Жан-Батист Мольер, бесподобно сыгранный Виктором Мамоновым, уподобляет появление на свет произведения искусства с процессом родов, итог которых, по всем меркам человеческой морали, должен являться долгожданным. Однако, у нас, как констатирует французский классик, зачастую наблюдается обратная ситуация - ребенок выходит задом, и его тут же пытаются запихать обратно. Но подобных глубокомысленных изречений в постановке много. "Кабала святош" - это и спектакль в спектакле, и, вроде бы, драма, повествующая о семейной, творческой и профессиональной трагедии французского драматурга. Вместе с тем она пронизана размышлениями об итоге теснейшего взаимодействия главы светского государства с институтом церкви, фактически довлеющим над ним и навязывающим собственные ханжеские представления, в частности, в сфере искусства. Не случайно "свита" архиепископа города Парижа Маркиза де Шаррона (Валерий Ерофеев), разбирая по пунктикам кощунственнейшую, с точки зрения духовенства, пьесу "Тартюф", на полном серьезе предлагает казнить всех неугодных церковникам сочинителей.

Понятно, что в свете последних событий оскорбительно может прозвучать уже сам Мольер. Тем не менее, саратовские артисты решили по-своему усилить текст и сопроводить его весьма откровенными дамскими нарядами, объясняющими появление на программке к спектаклю ремарки о возрастном цензе 18+. Впрочем, воображение поражают не одни только костюмы действующих лиц. На сцене происходит многое из того, что обычно сопровождает, так называемое, кино "для взрослых" - тут тебе и роскошные полуобнаженные прелести артистки Татьяны Родионовой, которая, перевоплотившись в Арманду Бежар, млеет в объятиях приемного сына господина де Мольера Захарии Муаррон (Денис Кузнецов), и весьма пикантная имитация полового акта.

Но, надо думать, что даже отсутствие подобного рода "современной" атрибутики вряд ли негативно отразилось бы на целостном впечатлении, которое оставляет, безусловно, одна из самых сильных работ академдрамы - да и, чего греха таить - театрального пространства Саратова - последнего времени. Гармоничная стилистика спектакля, оригинальные декорации и костюмы, интересное световое и музыкальное оформление - все это производит на зрителя, своего рода, гипнотический эффект, который, однако, не настолько эфемерен, чтобы рассеяться сразу по выходу из театра. Ведь "Кабалу святош" хорошо не только увидеть. При желании, над ней можно поразмышлять, а такой шанс представляется саратовским театралам не так уж и часто. Если вы живётё в Киеве и вам понадобился диплом специалиста, то вы можете приобрести диплом в Киеве, а для того чтобы купить диплом , вам необходимо выбрать учебное заведение, которого нужен вам диплом, учебное заведение можно подбирать, как в Киеве, так и во всей Великой Украине!

Здесь, как и в случае с "Тангейзером", сомнительная церковная мораль берет верх и безжалостно растаптывает гения, приводя к тому, что доведенный до нищеты Мольер умирает на сцене собственного театра. Его самое любимое детище, "Тартюф", запрещен, а остальные произведения появляются на подмостках лишь с купюрами церковнослужителей. И, тем не менее, несмотря на весь трагизм, финал этой истории, спроецированной на сегодняшнюю реальность, остается открытым. Режиссерская позиция Марины Глуховской в этом вопросе более чем ясна, тем более, что, как признавалась москвичка еще перед показом спектакля, смягчать проставленные акценты и отказываться от булгаковского материала она не намерена.